Собачье сердце (Psie serce) ebook

Михаил Афанасиевич Булгаков

Собачье сердце

Варшава 2017

Содержание

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10. Эпилог

1

У-у-у-у-у-гу-гуг-гуу! О, гляньте на меня, я погибаю. Вьюга в подворотне

ревет мне отходную, и я вою с ней. Пропал я, пропал. Негодяй в грязном

колпаке - повар столовой нормального питания служащих центрального совета

народного хозяйства - плеснул кипятком и обварил мне левый бок. Какая

гадина, а еще пролетарий. Господи, боже мой - как больно! До костей проело

кипяточком. Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь.

Чем я ему помешал? Неужели я обожру совет народного хозяйства, если в

помойке пороюсь? Жадная тварь! Вы гляньте когда-нибудь на его рожу: ведь он

поперек себя шире. Вор с медной мордой. Ах, люди, люди. В полдень угостил

меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно

пополудня, судя по тому, как луком пахнет из пожарной пречистенской команды.

Пожарные ужинают кашей, как вам известно. Но это - Последнее дело, вроде

грибов. Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на

Неглинном в ресторане "бар" жрут дежурное блюдо - грибы, соус пикан по 3 р.

75 к. порция. Это дело на любителя все равно, что калошу лизать...

У-у-у-у-у...

Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно

отчетливо: завтра появятся язвы и, спрашивается, чем я их буду лечить? Летом

можно смотаться в сокольники, там есть особенная, очень хорошая трава, а

кроме того, нажрешься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают

граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поет на лугу при

луне - "милая аида" - так, что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда

пойдешь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по ребрам получали? Кушано

достаточно. Все испытал, с судьбой своей мирюсь и, если плачу сейчас, то

только от физической боли и холода, потому что дух мой еще не угас... Живуч

собачий дух.

Но вот тело мое изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно.

Ведь главное что - как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты,

стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить

воспаление легких, а, получив его, я, граждане, подохну с голоду. С

воспалением легких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто

же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в

поисках питания? Прохватит легкое, поползу я на животе, ослабею, и любой

спец пришибет меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за

ноги и выкинут на телегу...

Дворники из всех пролетариев - самая гнусная мразь. Человечьи очистки

самая низшая категория. Повар попадается разный. Например - покойный Влас с

Пречистенки. Скольким он жизнь спас. Потому что самое главное во время

болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнет Влас

кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был

настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из совета нормального

питания. Что они там вытворяют в нормальном питании - уму собачьему

непостижимо. Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те,

бедняги, ничего и не знают. Бегут, жрут, лакают.

Иная машинисточка получает по Их разряду четыре с половиной червонца,

ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за

этот фильдеперс ей издевательств надо вынести. Ведь он ее не каким-нибудь

обыкновенным способом, а подвергает французской любви. С... эти французы,

между нами говоря. Хоть и лопают богато, и все с красным вином. Да...

Прибежит машинисточка, ведь за 4,5 червонца

в бар не пойдешь. Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у

женщины единственное утешение в жизни. Дрожит, морщится, а лопает...

Подумать только: 40 копеек из двух блюд, а они оба эти блюда и пяти

алтынного не стоят, потому что остальные 25 копеек завхоз уворовал. А ей

разве такой стол нужен? У нее и верхушка правого легкого не в порядке и

женская болезнь на французской почве, на службе с нее вычли, тухлятиной в

столовой накормили, вот она, вот она... Бежит в подворотню в любовниковых

чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а

штаны она носит холодные, одна кружевная видимость. Рвань для любовника.

Надень-ка она фланелевые, попробуй, он и заорет: до чего ты неизящна!

Надоела мне моя матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло

мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду - все на женское

тело, на раковые шейки, на абрау-дюрсо. Потому что наголодался я в молодости

достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.

Жаль мне ее, жаль! Но самого себя мне еще больше жаль. Не из эгоизма

говорю, о нет, а потому что мы действительно не в равных условиях. Ей-то

хоть дома тепло, ну а мне, а мне... Куда пойду? У-у-у-у-у!..

- Куть, куть, куть! Шарик, а Шарик... Чего ты скулишь, бедняжка? Кто

тебя обидел? Ух...

Ведьма сухая метель загремела воротами и помелом с'ездила по уху

барышню. Юбчонку взбила до колен, обнажила кремовые чулочки и узкую

полосочку плохо стиранного кружевного бельишка, задушила слова и замела пса.

Боже мой... Какая погода... Ух... И живот болит. Это солонина! И когда

же это все кончится?

Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась в ворота, и на

улице начало ее вертеть, вертеть, раскидывать, потом завинтило снежным

винтом, и она пропала.

А пес остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался

к холодной стене, задохся и твердо решил, что больше отсюда никуда не

пойдет, тут и сдохнет в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него

было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи

слезы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали. Испорченный бок

торчал свалявшимися промерзшими комьями, а между ними глядели красные

зловещие пятна обвара. До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара. - "Шарик"

она назвала его... Какой он к черту "Шарик"? Шарик - это значит круглый,

упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей, а он лохматый,

долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пес. Впрочем, спасибо на

добром слове.

Дверь через улицу в ярко освещенном магазине хлопнула и из нее

показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже - вернее всего,

- господин. Ближе - яснее - господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор.

Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не

такие, об этом и говорить нечего, но все же издали можно спутать. А вот по

глазам - тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь.

Вроде барометра. Все видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про

что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится. Вот

последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься -

получай. Раз боишься - значит стоишь... Р-р-р... Гау-гау...

Господин уверенно пересек в столбе метели улицу и двинулся

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.

Это бесплатный образец. Пожалуйста, приобретите полную версию книги, чтобы продолжить.